Забрал ее, оказывается, какой-то неведомый мне дядя. Конечно, я подозревал, что это Петр Савин. И был абсолютно прав в своих подозрениях.

На уговоры вернуться домой Айс не реагировала, поэтому я просто взял на руки брыкающуюся сестру и, не замечая криков Петра и его женушки, увез Айс домой.

Наши отношения после этого инцидента стали прежними. Она не разговаривала со мной, не реагировала на мое присутствие и опять стала пропадать по ночам. В институт Айс пока отказывалась идти и это всё еще больше усложняло. К ней часто заезжали двое парней: Степка друг детства и кажется, Ник.

А еще пару раз была та самая Наташка, которая доставала Айс. Вначале, я ее на порог пускать не желал, но девчонка оказалась настырная. Айс, после ее визита, дня два хмыкала себе под нос. Но, потом опять стала всё игнорировать. А вот, когда Ната пришла во второй раз, я слышал рыдания, думал, что это Айс плачет, которая с того, первого дня после операции ни разу не заплакала. Но оказалось, что плакала Ната. Больше она не пришла.

Со следующей недели Айс сказала, что пойдет в институт. Делает она это, по моему, только из-за желания не видеть меня. Но, даже это уже прогресс.

Вторая часть

Глава 1

Утро создано для пыток неокрепшего организма. Кряхтя, я свесила ноги с постели. Утонув ступнями в ворсистом ковре. Ну ничего, до каникул десять дней. Буду опираться на это. Хотя, перспектива провести выходные дни с братом не особо прельщает. Но и идти в индивидуальное место пыток — институт, тоже желания нет.

Ворча на судьбу, я встала и пошла в душ. После него, жизнь обычно становилась более интересной вещью. Так и получилось. Холодная вода помогла прийти в себя.

Моя жизнь круто изменилась, установив новые директивы, месяца два назад. Не скажу, что тогда всё было гладко и что я была лучше, чем сейчас. Но, два месяца назад я, хотя бы, ощущала себя живой. Сейчас я чувствовала только усталость. Иногда хотелось лечь и не вставать. Потому, что мне не для кого вставать, ходить, есть, пить, жить…

Я сирота, не считая брата. Он мой единственный опекун и близкий по крови человек. А еще он — законченный мерзавец и подонок. Дело не в личной обиде. Просто, мой брат — торговец наркотиками, оружием и… барабанная дробь — людьми.

Рассказал мне об этом Пётр Савин. Друг моего умершего отца и его партнер по бизнесу. Я — не доверчивая дурочка, чтобы верить на «слово», но у Петра имелся компромат на брата. Только вот, показать он никому, кроме меня его не осмелился. Поскольку, иметь такое на моего брата — это, тоже, что и подписать себе смертный приговор.

Я же, связав некоторые события злополучного утра, когда судьба лишила еще одного очень важного, если не основного события в жизни, поняла, что виновный в моем нынешнем состоянии — брат, не только он, но его вина первостепенна. С тех пор единственное, чего мне хочется — это не видеть его и не знать. Бороться с ним мне не по силам. Да и глупо будет говорить, что меня волнует судьба наркоманов, покупателей оружия или продаваемых людей. Я не люблю людей и этот мир. Так что, бороться за чьи-то судьбы не входит в мои планы.

— Айс! — кажется брат зовет меня уже не первый раз. Я перевела на него равнодушный взгляд.

— Что?

— Ты можешь побыстрей, я отвезу тебя — терпеливо ответил брат.

— Нет, спасибо, я сама. Езжай — уже два месяца, я не езжу с братом в институт, не могу перенести его присутствие так близко от себя.

— Айсир, это глупо, почему ты отказываешься ездить со мной? Ну или хотя бы на такси? — ага, а где мне столько денег взять? Я живу жизнью студентки, а не дочки миллионера.

— У меня нет таких сумм, чтобы тратиться на такси — пожала я плечами.

— Но моя карточка, я же давал тебе…

— Я не пользуюсь ею, она где-то в гостиной валяется. У меня есть деньги на всё, что мне нужно, спасибо — я отодвинула чашку с хлопьями. Вот, еще кое-что: я больше не ем, приготовленную братом пищу. Конечно, это дурость, но каждый раз я думаю, что после его прикосновений даже еда станет грязной.

— Я пошла — предупредила я, уже стоя в коридоре.

— Раз ты так быстро, давай я тебя всё же подвезу — попытался натянуть сапоги брат.

— Нет, спасибо, пока — всё так же равнодушно, ответила я и вышла из дома.

Сегодня я, наверное, опять опоздаю. Но, не страшно — никто меня в универе не ждет, а преподаватели — вообще смотрят на мои опоздания сквозь пальцы, уж не знаю кого в этом благодарить.

Так и оказалось. Никто и не заметил моего получасового опоздания. Будто и сейчас меня нет или наоборот, я есть. Только Натали нахмурилась и покачала головой — она теперь у нас староста, но мои опоздания еще ни разу не внесла в журнал. Да и семинары, на которых я последние два месяца постоянно отмалчиваюсь, всё равно неизменно имеют отличную оценку. Видимо, Натали самоуправствует.

Я слабо ей улыбнулась, но Натали уже отвела от меня взгляд. Да, смотреть на меня не очень-то приятно. Я и так была маленькая и низенькая. А последнее время, мне места в автобусе стали уступать, потому что со старушкой путают. Но мне не обидно, скорей нравиться, можно спокойно ездить в транспорте.

Утро выдалось каким-то особенно морозным и пасмурным. Я так и не решилась снять тёплую дубленку. Раньше на меня было не одеть лишнюю кофту, даже в лютые морозы, а сейчас с меня ее, с таким же успехом, не снять. Я стала мерзнуть. Постоянно мне хочется укутаться в шерстяное одеяло и даже нос из него не высовывать. Наверное, это последствия операции.

Я вздрогнула, когда прозвенел звонок. Студенты почти сразу подскочили со своих мест и ринулись в коридор. Мне спешить было некуда. Я посидела еще с минуту, дожидаясь, пока все не выйдут из аудитории и только потом поднялась с места. Неторопливо уложила нетронутую тетрадь и ручку в сумку, поправила дубленку и лишь потом, лениво направилась к дверям.

Как только я оказалась в коридоре, на меня обрушился весь поток криков и звуков, исходящих от окружающих. Даже уши стали ныть. Но я уже научилась прятаться от этого и от тех, кто жаждет со мной пообщаться. Стараясь казаться незаметной, что сделать было несложно. Я дошла до лестницы и толкнула боковую дверь в стене. Подсобка. Здесь когда-то хранили предметы для чистки и уборки этажей. Но, позже она показалась завхозу слишком маленькой и неудобной. Поэтому, теперь эту комнату никто не использует.

Нашла я ее случайно, месяца полтора назад. Просто оперлась на стену и стала падать назад. Дело в том, что подсобка сливалась с покрашенными стенами и не имела дверной ручки снаружи. Только если толкнуть дверь, можно было войти. Нет в этом ничего сверхъестественного. Всё элементарно. Ручка отвалились и никто не додумался ее переделать, а летом был ремонт, стены покрасили вместе с дверью, но ручку так и не сделали. Благодаря чему, я могу сидеть в тишине и покое.

Сегодня явно был не мой день. Дождавшись, как и обычно звонка с перемены, я выбралась из своего темного укрытия, (лампочку вкрутить некому, сама боюсь). И уже, поворачивая в сторону своей аудитории, заметила Кирилла. Я стараюсь с ним не пересекаться, но не всегда получается, в такие дни я особенно ощущаю черную полосу, которая сейчас в моей жизни.

Кирилл выглядел как всегда превосходно: модные джинсы, отороченный мехом полувер. Он был не один, что давало надежду на молчаливое бегство. Почему молчаливое? Как правило, Кира всегда пытался поговорить, когда видел меня и приходилось хоть парой слов, да обменяться. А сейчас, когда рядом с ним стояла миловидная студентка, кажется с нашего потока, я рассчитывала, что он не обратит на меня внимание.